Рикки убежал далеко вперед, загребая мощными лапами песок, негромко погавкивая о своем собачьем счастье. Раннее утро оставило один из пляжей Санта Барбары совсем пустынным, только волны тихонько набегали на песок, нарушая звенящую утреннюю негу. Конечно, город жил своей жизнью, но звуки эти были так привычны, что Джефф предпочитал не слышать их. Легкий дымок от дорогой сигареты мешался с соленым ароматом воды и немного сладковатым воздухом, убаюкивая мужчину и заставляя его чувствовать поразительное спокойствие, о котором каждый гачинает грезить, переступая порог шестидесятилетия. Наверное, именно поэтому они со Сьюз переехали сюда, когда дочки еще были совсем юными, а будущее петляло где-то впереди извилистой тропой. Сейчас, ощущая себя до странности умиротворенно, Джефф думал о том, что скорее всего сорвется на Кубу или куда-нибудь в Индию, рискуя умереть здесь от скуки. Его деятельная натура требовала новых впечатлений, а удивительная жажда жизни не оставила до сих пор. Кто-то скажет, что пора бы угомониться, но Бриджес всегда жалел тех, кто даже не пытался жить. Его стремление ощутить всё порой доходило до абсурда, но и в этом была своя прелесть. Рикки ткнулся косматой мордой ему в колено, и Джефы ласково почесал пса за ухом. Тот моргнул глазами-вишнями, радостно гавкнул и замахал коротким купировнным хвостом. Вот уж кто всегда разделял с Джеффом его жажду жизни, так это старый шнауцер, найденный еще Сьюз, когда малышу едва исполнился месяц.Рик любил сопровождать Джеффа всюду, куда бы тот ни шел или ехал, и всегда предано дожидался, когда у Бриджеса были съемки или выставки. После смерти Сьюз он тоже ужасно тосковал, но вдвоем переносить горе всегда легче. Не сказать, что дочки не помогали Джеффу, но у них уже была своя жизнь, в которую он лезть не любил. И вот, этим утром Джефф думал проститься с родным домом на гескольео месяцев, но в этот раз он решил взять Рикки с собой. Пес вновь убежал вперед, но на этот раз целенаправленно к одиноко бредущей по пляже женской фигурке. Джеф нахмурился, зная нрав своего пса, и поспешил за ним, опасаясь, как бы он не натворил бед. Но он не успел: шнауцер захотел поиграть с незнакомкой, подхватив зубами тонкую шляпку с широкими полами, которую оборонила женщина. Джефф вздохнул, выкинул сигарету и поспешил на помощь, ухватываясь за ошейник пса, удерживая его и осторожно высвобождая слегка помятую шляпку из его пасти. Отряхнув головной убор, он поднял взгляд на лицо женщины, и улыбка его увяла. Вот уж кого он не ожидал встретить, так это Констанс Лето, которую узнал бы из тысячи, хотя последний раз они виделись больше сорока лет назад. Он помнил то время, будто это было сейчас, поэтому улыбка вновь возвращается на его лицо. Зачем вспоминать былое? Они уже не дети, чтобы страдать по прошлому.
- Констанс, рад тебя видеть, - тепло улыбается он, протягивая ей шляпку. Сорок лет назад он называл её 《Конни》и считал это нормальным. Ее тогда все так звали, чего уж скрывать. Но сейчас, глядя на  почтенную мать семейства, он испытал странный трепет и вместе с этим удивительную легкость, будто все так и должно быть. Они прожили жизнь, узнали, какова на вкус победа и горечь расставания, и теперь Джефф был спокоен: последний фрагмент его мозаики стоял перед ним, и все было так, как должно быть.
- Что ты здесь делаешь? Неужели у тебя недостаточно утренних фотографий побережья? Не ожидал, Конни, совсем не ожидал, - глаза Джеффа искрятся теплыми смешинками.