Как же я ненавижу неизвестность и, когда кто-то поступает вопреки всем законам логики. На моему мобильном за сегодня пять пропущенных от Ланы, но на мои звонки она не отвечает. Что это? Месть? Но, я даже не слышал, когда она звонила. Приходится отложить дела и поехать к ней. Я немного встревожен происходящим, ведь с той ночи мы  практически не общались, мы с ребятами уехали через несколько дней, и я не имел возможности связаться с ней, да и, признаться, не искал. Нет, секс, в сущности, ничего между нами не изменил, да и утро мы, вроде как, начали достаточно хорошо, встретив его вместе, но вот и все. Странно было бы названивать ей через океан, и спрашивать «как дела?», при условии, что раньше меня подобные мысли не посещали.
Будучи в Тайланде, нам подарили небольшие маски, сказав о том, что они приносят удачу. На соседнем от меня сидении сейчас лежит одна такая. Я подумал, что приезжать к Дель Рей с пустыми руками как-то нехорошо, захватил сувенир. Остается надеяться, оценит. Удачу так просто не дарят, даже если у тебя есть запасная.
Несмотря на разгар дня, дороги совершенно пустые, пока еду от нашего района к центру, ни разу не останавливаюсь в пробках, даже светофоры приветливо поблескивают зеленым, выстроив одноцветный коридор для автомобилей. Доезжаю до пункта назначения довольно быстро, паркуюсь прямо возле ее дома. Знаю, что потом, вероятно, не оберешься новых сплетен, но, искать сейчас место на парковки, желания не возникает. В доме меня встречает консьерж – мужчина в возрасте, мы с ним уже были знакомы, благодаря чему я беспрепятственно прохожу дальше, поднимаясь на лифте на нужный этаж. Маску я прихватил с собой, это все же, какой-никакой, но подарок. Прохожу по длинному коридору, останавливаясь у нужной двери, нажимаю на звонок, интересно, она, вообще, мне откроет?
Поведение Ланы кажется мне странным, и я даже не могу предположить какие у нее на то причины. Стою, рассматривая запылившиеся носки собственных ботинок, и, чрез некоторое время медленно разворачиваюсь, чтобы вернуться в машину, но, слышу какое-то шуршание за дверью, заставляющее задержаться, несколько секунд и передо мной предстает хозяйка квартиры.
- Привет. – Чуть склоняю голову на бок, окидывая ее полным любопытства взглядом. – Извини, что я вот так без предупреждения, но, ты не отвечала на телефон, хотя мой часом ранее, чуть не взорвался от количества твоих звонков. У тебя все в порядке? Что-то случилось? Ты позволишь мне войти или мне не стоит этого делать? – Заваливаю ее вопросами, не отрывая взгляда от лица, ожидая ответа. Девушка впускает меня за порог, закрывая двери. Протягиваю ей маску. – Я тебе сувенир из Бангкока привез, они верят, что эти маски удачу приносят. – Улыбаюсь, пытаясь уловить ее настроение, но, в этот раз это несколько труднее, чем бывает обычно. Единственное, что заметно невооруженным взглядом, так это то, что она нервничает. – Лана, у тебя все хорошо? – Уже серьезно переспрашиваю ее, чуть хмурясь. – Что такого произошло, что ты так хотела меня  слышать? Должна же быть причина? - Делаю шаг ей навстречу, кладу ладони поверх ее предплечий, опускаюсь руками ниже до локтя и вновь возвращаюсь к плечам. – Все хорошо?  Может быть, расскажешь, что у тебя стряслось? – Обеспокоенно осматриваю ее, не выпуская из объятий.

Нервозность Ланы передается и мне, не то, чтобы я был подвержен эмпатии, но, внутри зарождается какое-то неприятное чувство тревоги, вероятно, в большей степени из-за того, что я просто не понимаю, что происходит, а она не отвечает на прямо поставленный вопрос. Берет меня за руку, ее пальцы холодные, я ощущаю легкую дрожь, но сдерживаюсь от того, чтобы засыпать ее вопросами, которые, судя по всему, так и останутся без ответа.
- Чай, ладно, хорошо, пусть будет чай. – Немного растерянно соглашаюсь, проходя следом на кухню. Присаживаюсь на край табурета, пристально наблюдая за Дель Рей. Ее действия, словно на автомате, да, и сама она сейчас больше напоминает куклу, с застывшем на бледном лице, выражением какой-то безысходности.  Движения ломаные и несобранные приводят к тому, что из рук выскальзывает чашка, разбиваясь о пол. Я резко привстаю с места, чтобы помочь, но она останавливает, не позволяя сделать этого.  Да, что, блядь, такого могло произойти, что так явственно отразилось на ее поведении, и о чем она не хочет мне рассказать?
- Элизабет... – Начинаю я, выбрав именно это обращение, но она прерывает. Ее слова заставляют меня умолкнуть, моментом вырывая почву из-под ног, не оставляя в голове ни одной мысли. На меня словно обрушивается ледяной дождь. Эта фраза лишает возможности шелохнуться, сковав по рукам и ногам, переплетая грудь тяжелыми цепями, что не позволяют сделать вдох. Неотрывно смотрю ей в спину, пытаясь собраться с мыслями и выдавить из себя хоть что-то. Такого сюрприза я не ожидал. Беременна? Это шутка? Если так, то очень неудачная. Но, внутри я точно знаю, что она не шутит, это логично, учитывая все происходящее. Вон оно, хреново объяснение ее неуверенности, нервозности, растерянности.
Прикрываю глаза, опуская голову. Признаться, мне хочется просто встать и уйти, сделать вид, что я не слышал этого, будто вовсе не приезжал сегодня. Перемотать немного назад, так нельзя? Нет? Блядь….  Больше того, что я услышал, меня пугает осознание того, что если она решилась мне это сказать, значит, решилась и оставить ребенка.  Может быть моя реакция сейчас не та, что должна быть, наверняка, я должен что-то ей сказать, как-то подбодрить, но, ребенок, это совершенно не то, что мне сейчас нужно. Да, я согласен, что дети – наше будущее, что они чудесны, и я… я люблю детей, но, только когда они не имеют ко мне прямого отношения. Беременна… в голове не укладывается.
- Это... точно? Ты уверена в этом? – Голос звучит хрипло, так, будто вопрос задан совершенно другим человеком. Ситуация напоминает мне какой-то идиотский второсортный фильм, по всем статьям провальный, и какого-то хера мне досталась в нем одна из главных ролей. – И, что ты решила? – Мой вопрос вполне закономерен, несмотря на те выводы, что я уже сделал. Может быть Лана еще передумает. Делаю вдох, кусаю губы, все еще сидя на месте. Наверное, по законам жанра, я должен был бы подойти и обнять ее за плечи, сказать, что все будет хорошо, и мы справимся вместе, но это, блядь, гребаная жизнь и все хорошо не будет никогда. Я не тот человек, который жаждет создания семьи, рождения детей, и погружения в заботы и хлопоты, возникающие в связи с этим. Возможность отцовства пугает меня до чертей, и я не хочу, не готов менять свою жизнь из-за глупой неосторожности. – Он точно мой?  - В памяти всплывает совместная ночь. Склоняю голову, касаясь кончиками пальцев лба. Идиот, какой же я идиот. Попался как какой-то подросток на собственной глупости.

В голове столько мыслей, но все они знаменуются лишь одним понятием – гребаный пиздец. Хуже не придумаешь, одна единственная ночь с в_задницу_пьяной Дель Рей и, на тебе, результат. Идиот, блядь, чем думал? Нет, чем я думал как раз понятно. Черт. Черт. Черт. Я молча смотрю в одну точку, пытаясь заставить себя мыслить логично и не поддаваться эмоциям, которые бушуют внутри, но, сохранять напускное равнодушие оказывается непросто. Делаю глубокий вдох. Конечно, а на что я надеялся? На другой ответ? Типа, нет, я ни в чем не уверена, я тут трахаюсь с каждым вторым, но ты ведь можешь быть отцом, вот, я и решила на всякий случай тебя предупредить. Да, шикарно, было бы просто шикарно. Но Элизабет не из тех женщин. И я прекрасно это понимаю. Понимаю, что ей сейчас куда тяжелее, чем мне. Не у меня внутри развивается жизнь. Это даже звучит жутко….
Облизываю пересохшие губы, поднимая взгляд на Грант. Сейчас она настолько настоящая в своих эмоциях, что называть ее другим именем и мысли не возникает. Отчетливо уловимы интонации ее дрожащего голоса, глаза наполняются слезами. Мне жаль ее, жаль не потому что она оказалась заложницей этой ситуации по глупости, как и я, а…. О чем, вообще, сейчас может идти речь? В том, что случилось, виноват я, если бы держал член в штанах, ничего подобного не произошло бы. Лиз плачет, а я лишь молча наблюдаю за ней, слушая все то, что она говорит, пытаясь смириться с мыслью о реальности происходящего. Это по-настоящему непросто. Я не предполагал, что могу стать отцом таким образом. Если уж на то пошло, размышлений на подобную тему не было вовсе. Даже при появлении у нас Дэнни, я не проецировал на себя подобную ситуацию, потому что, это словно сюрреалистический сюжет, в который я не вписываюсь абсолютно. Я не могу позволить себе серьезных стабильных отношений с девушкой, стоит ли говорить о детях? Или попытке создания подобия семьи, которая выходит за рамки привычного мне   «я-мама-брат»?
Поднимаюсь на ноги, медля в нерешительности. Стоит ли обнять ее и попытаться успокоить? Что я должен делать и говорить сейчас? Она прекрасно осознает, что мы вляпались, и ее не желание пойти на убийство, как же женщины любят драматизировать, только усугубляет происходящее. Провожу кончиком языка по губам, прикусывая их, взгляд скользит по ее опущенным плечам, ниже до побелевших костяшек пальцев, которые с силой впились в край столешницы. Одна часть меня упорно твердит: «лучше бы ты ничего не говорила», обвиняя в случившемся саму Лиз, другая же, прекрасно осознает степень причастности и пытается заставить меня перешагнуть через собственное Эго, и проявить хотя бы толику сочувствия. Она напугана и подавлена. Она все та же милая девушка, которая так тебе нравилась, в ней в сущности ничего не изменилось. Нельзя просто взять и оттолкнуть ее сейчас, оставить разбираться со всем в одиночку.
Глубокий вдох, за которым следует шумный выдох. Делаю шаг навстречу, обнимая Грант за плечи и привлекая к себе. Слышу ее всхлипы. Ненавижу, когда девушки плачут, особенно, если это происходит из-за меня. Пальцы путаются в ее волосах, легонько перебирая пряди.
- Не плачь, Лиз. Ты правильно сделала, что все мне рассказала. Это не только твоя проблема. – Не знаю, как она отреагирует на подобную трактовку случившегося, но, иначе я не могу охарактеризовать происходящее. Кто-то скажет, что называть ребенка проблемой, это, по меньшей мере, аморально, однако если попробовать рассуждать логично, ни один из нас не готов стать родителем. Это слишком серьезный шаг и колоссальная ответственность, а еще крест на карьере. – Я понимаю, что мои слова могут прозвучать эгоистично и достаточно цинично, но ты уверена, что хочешь рожать? Я понял твою позицию касательно аборта, но, это не менее серьезный шаг. Я спрашиваю об этом не потому что так было бы проще, сделать вид, что ничего не произошло. Надеюсь, ты понимаешь это. – Ослабляю объятия, отстраняясь, и встречаюсь с ней взглядом. – Элизабет, я не буду склонять тебя к тому или иному решению, мне только нужно знать, что ты все обдумала, что это осознанно, а не эмоциональный порыв. – Провожу большим пальцем по ее щеке, смахивая слезу. – Лиз, посмотри на меня. Все хорошо, не надо плакать, успокойся. Не случилось ничего настолько ужасного, чтобы ты сейчас рыдала. Слышишь меня? – Мой голос звучит твердо и уверенно, несмотря некоторые попытки смягчить тон. Сейчас для меня главное, успокоить ее, а потом мы сможем продолжить разговор, к какому бы решению она ни пришла.